Римма Казакова

Мальчишки, смотрите, 
                     вчерашние девочки, 
подросточки — бантики, белые маечки — 
идут, повзрослевшие, похудевшие... 
Ого, вы как будто взволнованы, мальчики? 

Ведь были — галчата, дурнушки, веснушчаты, 
косички-метёлки... А нынче-то, нынче-то! 
Как многоступенчато косы закручены! 
И — снегом в горах — ослепительно личико. 

Рождается женщина. И без старания — 
одним поворотом, движением, поступью 
мужскому, всесильному, мстит за страдания, 
которые выстрадать выпадет после ей. 

О, будут ещё её губы искусаны, 
и будут ещё её руки заломлены 
за этот короткий полёт безыскусственный, 
за то, что сейчас золотится соломинкой. 

За всё ей платить, тяжело и возвышенно, 
за всё, чем сейчас так нетронуто светится, 
в тот час, когда шлёпнется спелою вишенкой 
дитя в материнский подол человечества. 

Так будь же мужчиной, 
                      и в пору черёмухи, 
когда ничего ещё толком не начато, 
мальчишка, смирись, поступай в подчинённые, 
побегай, побегай у девочки в мальчиках!

[1980]