Римма Казакова

Мне б написать, пока не позабыла, 
в подробностях про эти десять дней. 
Не пишется. 
            А столько, столько было! 
Но сами факты, видимо, сильней. 

(Вот так, когда один российский парень - 
дотоле, разве, с близкими знаком, - 
когда в полёт отправился Гагарин, 
стихи об этом были пустяком.) 

...Начну с мостов. 
                   Шикарный несказанно, 
весёлый, как живое существо, 
плыл над Нью-Йорком 
                    нежный Верразано, 
а рядом и вдали - 
                  того же сана - 
различные подобия его. 

Мосты, мосты! 
              А если, в самом деле, 
пора забыть о поиске врага, 
поверив в то, что, наконец, сумели 
вы нас соединить, как берега?! 

Договоримся, город: 
                    мы - не судьи, 
скорей, 
        любой - любим, а не судим. 
Под небом жизни мы - 
                     всего лишь люди. 
И все на бочке с порохом сидим. 

Мой тёплый взгляд - 
                    не ложь и не усталость, 
хоть жизнь и утомительно текла. 
Но потому, что мне с лихвой досталось, 
тебе осталась толика тепла. 

Давай не по-английски, не по-русски - 
безмолвно позабудем о былом, 
хлебнём из океана без закуски 
и тихо обменяемся теплом. 

Оно пойдёт на пользу в каждом стане, 
и мы с тобой делились им не зря. 
Настанет ночь, 
               и холоднее станет: 
ведь всё-таки вращается земля. 

Ты ночью - как молитва, как «Осанна!», 
благословенье, восхищенье, спор. 
...В пространстве растворится Верразано, 
и весь Нью-Йорк, 
                 и весь земной простор.

12 января 2006